Быть избранным народом и нести светоч цивилизации окружающим диким племенам! Эта идея в разные времена овладевала многими умами. Сарматизм (Sarmatyzm) Речи Посполитой – один из примеров такой идеологии.
Первоначальной основой сарматизма стало утверждение, содержащееся в античном труде «География» Клавдия Птолемея (II в. н.э.) о том, что часть Восточной Европы между Вислой и Волгой называлась Сарматией, Балтийское море именовалось Сарматским, а Карпаты – Сарматскими горами.
Позже, в X веке, франкский хронист Флодоард отождествил с сарматами славян. А в XV веке Ян Длугош – самый почитаемый польский историк – написал трактат «Анналы или Хроники великих королей Польши». Там Длугош рассуждал о благородных и рыцарственных сарматах, которые были предками поляков.
Однако для формирования национальной идеологии скучных исторических трудов обычно бывает недостаточно – необходима яркая мифология. И она появилась, когда к делу подключился итальянский наемник-авантюрист на службе Речи Посполитой Алессандро Гваньини. В эпоху Возрождения среди солдат-наемников существовала мода на литературную деятельность, примером тому служит всем известный Сервантес. Таков был и Гваньини, сочинивший «Описание Европейской Сарматии». В Польше эта книга стала бестселлером, поскольку превозносила черты, присущие местной шляхте, и провозглашала эти черты наследием славных предков – сарматов. Так и родилась идеология польского (а позже и литовского) сарматизма.
Отныне вся жизнь шляхтича стала подчиняться требованиям этого самого сарматизма.
Во-первых, внешний вид. Молодой шляхтич должен носить длинные усы и брить бороду, а старому, наоборот, полагалась борода как символ мудрости. Из одежды обязателен контуш с характерными разрезными рукавами, часто украшенный дорогим мехом и золотыми шнурами. Шапка – предмет особой гордости: суконный, бархатный или парчовый колпак, отороченный дорогим мехом. Такой головной убор украшался аграфом с перьями цапли или «челенгом» — пером из золота и самоцветов.
На ногах шляхта носила венгерские сапоги, обычно красного или жёлтого цвета. Но чуть ли не главным украшением и отличием шляхтича считался богатый «слуцкий» пояс, потому что главный центр производства находился в городке Слуцке (современная Беларусь).
Во-вторых, нормы поведения. Шляхтич был обязан держать данное им слово и исполнять данные им обеты. Недопустимы были предательство, подлость, низменные порывы, а также любая трудовая деятельность – рыцарь должен быть рыцарем всегда и во всем. Польский король – не самодержец, а первый рыцарь. Если его слова или действия оскорбительны для шляхтича, то шляхтич мог вызвать короля на поединок. Шляхтичи отличались обостренным чувством собственного достоинства — «гонором» (лат. honor — честь).
Если королевские указы не соответствовали понятию о шляхетском гоноре, то следовало открыто отказаться их исполнять. Открытое неповиновение королю называлось «рокош» и было зафиксировано в качестве права в так называемых «Мельниковском привилее» 1501 года, «Генриковых артикулах» 1573 года и Pacta conventa (с латыни — «всеобщие соглашения», подписывались при избрании каждым королём, начиная с Генриха Валуа).
Шляхетский гонор – тема особая. Он не ограничивался честью как таковой, а дополнялся невообразимой спесью и высокомерием по отношению к простому люду – быдлу.
Но позвольте, а в древней Сарматии разве существовало понятие быдла? Если идеология основана не на фактах, а на мифах, то найдется ответ на любой сложный вопрос. Вот паны и решили, что сами они произошли от сарматов, а быдло – потомки соседнего дикого племени, скифов. От скифов произошли и все остальные славянские народы.
В-третьих, генеалогия. Герб шляхтичи получали не по родам, а по хоругвям и полкам. К одному гербу могли принадлежать сотни фамилий. Поэтому для подтверждения родовой шляхетности многие вынуждены были фальсифицировать свою генеалогию – а ну как в роду найдется какой-нибудь скиф!
К счастью для всех, сарматизм не выродился в человеконенавистническое учение на манер фашизма. В конце XVII века эта идеология стала терять свою популярность – Речь Посполитая входила в период упадка. Большая часть мелкой и средней шляхты обнищала, а драный кунтуш да облезлая шапка в сочетании с гонором выглядели комично. Богатая же шляхта, именуемая магнатами, уже приобщалась к европейским плодам просвещения и следовала во всем французской и британской моде. Идеалы рыцарства стали предметом насмешек современников, сарматизм бился в агонии… Да что тут говорить – проще обратиться к бессмертному произведению уже упомянутого выше Мигеля де Сервантеса Сааведры, где агония рыцарства описана так, что лучше не придумаешь.
В статье использован кадр из художественного фильма «Потоп», 1974 г. Цитирование в образовательных целях.
